Чот (Константин) Енчинов родился 22 июня 1914 г. в многодетной семье с. Курота Онгудайского района. Малой родиной писателя является Енчиновский лог «за рекой Урсул неподалеку от деревни Короты Урсульской волости (ныне Онгудайский аймак) <…>. Отца звали Энчи, он был сыном знаменитого Шиме-судурчы из каракольско-каспинских сары-кергилов, мать была дочерью зайсана Чината, майманского рода» [Тарбанакова 2014: 4]. Из пере-писки писателя со Светланой Герасименко (г. Алма-Ата, 1966–1968 гг.), длившейся несколько лет, известно, что Чот в семье 13-й ребенок..
Ч. Енчинов начинает учебу в с. Каракол, затем продолжает учиться в школе-интернате с. Чемал. После оконча-ния школы он поступает в Ойрот-Туринский педагогический техникум, который заканчивает в 1931 г. и становится литературным сотрудником областной комсомольской газеты «Ойротский Комсомолец». С этого периода начинает-ся литературная деятельность и политическая карьера молодого писателя. Первые произведения Ч. Енчинова стали публиковаться в газете «Ойротский комсомолец» (очерк «Мергендӱчи ячейка» («Передовик», 1932 г., №7), «Кайынтучы» (рассказ, 1932 г., №30), «Jаҥы Алтай» («Новый Алтай», 1932г., «Сибирские огни», в переводе В. Непомнящих).
Как известно, для полного и правильного понимания творчества писателя необходимо знать его биографию, в отрыве от нее невозможно дать правильную и полноценную оценку о его литературной деятельности в целом. Что же касается Ч. Енчинова, то «до настоящего времени мы не были осведомлены о его жизни и творчестве. <…> Лите-ратурное наследие Ч.И. Енчинова до конца не изучено, но опубликованное ждет своего исследователя». Сам писа-тель не оставил статей о своем творческом процессе.
Научная биография Ч. Енчинова тоже еще не написана, отсутствует выверенная хроника его жизни и творчества. Все это было связано с малодоступностью архивных материалов, которые научно-исследовательский институт им. С. С. Суразакова поступили только в начале XXI в. Затем в конце января 2021 г. автором данной статьи была полу-чена от внучки писателя Ирины Олеговны (Константиновны) Енчиновой (1964-2021), проживавшей в г. Бийске, остальная часть архива. Это были преимущественно рукописи повестей, рассказов и стихотворений последних лет на алтайском и русском языках, а также некоторые официальные документы. Отдельные суждения, посвященные писательскому мастерству Ч. Енчинова, разбросаны по разным публикациям, выступлениям, воспоминаниям, в ос-новном это упоминания о его произведениях в трудах литературоведов и отдельные статьи, в которых, как прави-ло, образ художника слова соединяется с образом человека. К примеру, небольшой раздел о литературе периода Великой Отечественной войны в книге «Алтай литература» («Алтайская литература»), «О творчестве Ч. Енчинова» С. С. Суразакова; работы «Тузалу ла солун бичик» («Полезная и интересная книга»), «Литература периода Великой Отечественной войны и первого послевоенного десятилетия» С. С. Каташа и С.Ш. Катыновой, «Взгляд на биографии алтайских писателей-фронтовиков» и др. статьи Н.М. Киндиковой. Сюда же можно включить «Кире сӧс» («Вступи-тельное слово») к последним сборникам Ч. Енчинова В.Т. Самыка и «Чот Енчинов и его произведения на русском языке» С.Н. Тарбанаковой и др. О творчестве Ч. Енчинова высказывались самые разные мнения, где присутствуют и менее благожелательные и критические отзывы. В последние годы наблюдается рост интереса к духовному насле-дию писателя.
Предлагаемый новый взгляд на творческий путь Чота (Константина) Енчинова – это не попытка затушевывания былых оппозиций социалистического реализма и конкретно-идеологических определенностей, и не отказ от кон-кретно-исторических реальностей, входивших в автобиографическое пространство писателя, который не должен быть «суженным, нормированным, даже предписанным».
Впервые о литературной деятельности начинающего поэта написал А.Л. Коптелов в журнале «Сибирские огни» (из дневника писателя): «Частенько к нам приходит комсомолец Чот Енчинов. Он низкоросл и крепок, как листвен-ница. Полные щеки его – алые, точно весенние цветы. Карие глаза его брызжут довольством и веселым смехом. <…> Чот работает в газете «Ойротский Комсомолец» и пишет стихи. Вчера он написал новое стихотворение, которое называется «Новый Алтай». В. Непомнящих переводит это стихотворение на русский язык.
Чот приходит к нам с колхозными песнями на алтайском языке, долго расспрашивал, как писать рассказ.
Я напишу на алтайском языке, сам переведу на русский, тогда вы прочитаете и поможете мне, – говорил он.
Я думал: «Три-четыре года тому назад пастухи, слагавшие песни где-то в долинах около вечных снегов, надея-лись только на свою память и на память народа. Теперь они пришли в газеты. Их стихи о росте и укреплении колхо-зов, о новом быте и культурном строительстве печатаются в газетах «Кызыл Ойрот» и «Ойротский Комсомолец». За первым призывом идет второй, идут ударники. Поднимается ойротская, национальная по форме и социалистиче-ская по содержанию, литература, но рост ее будет еще успешным тогда, когда будет обеспечена помощь молодым писателям, учеба».
Уходя, Чот напомнил:
— Хорошо, если бы красная организация писателей помогла мне уехать учиться литературному делу, а то от-сюда меня не пустят. Говорят: работников мало.
— Он стремился в литфак».
В другой статье этого же автора говорится следующее: «В 1927–1928 гг. и особенно в 1929–1930 гг. в Ойротии появляются молодые писатели, вышедшие из бедняцких слоев населения. В литературу приходят люди, которые еще недавно пасли байский скот. Появляются писатели-коммунисты и комсомольцы – Николай Чевалков, Чот Енчи-нов и др.». Как справедливо заметила С.Н. Тарбанакова, все они «они отличались друг от друга творческими био-графиями, стилем, манерой образного мышления, но были похожи в одном – в своих стихах, песнях, поэмах – они стремятся отразить, воспеть успехи, показать свершения социалистического строительства, пишут о пламенной люб-ви советских людей к своей родине и партии большевиков…».
В этот период на первом Всесоюзном съезде (1934) советскими писателями были поставлены новые задачи в изображении действительности. Они затрагивали в литературе тему исторического прошлого, и этот мировоззрен-ческий ракурс был сформулирован в выступлении В. Лидина: «В наше время нельзя писать книги без ненависти к прошлому и без страстной любви к настоящему». Следовательно, все писатели новой России должны были следо-вать в этом направлении: ««Ненависть к прошлому и страстная любовь к настоящему» – формула прямолинейная, лишенная оттенков и полутонов. Она предполагает классовое отношение к истории и современности в свете нового метода социалистического реализма». Следовательно, «30-е годы являются противоречивым временем, как в исто-рии алтайского народа, так и всего советского государства. Это время неподдельного энтузиазма и массового геро-изма людей, веривших и гордившихся тем, что они первыми строят справедливое общество. Глубоки были вера народа в революционные идеалы, радость созидания, победы над природой, сознание роста материального и культурного уровня народа. Но с другой стороны в эти годы утверждается жестокий тоталитарный режим, унифи-цировавший всю художественную жизнь; начались массовые репрессии по всей стране, не исключая даже самых дальних уголков».
В 1935–1936 гг. Ч. Енчинов учится в Москве в Институте философии, литературы и истории. Поступить в инсти-тут считалось очень сложным, нужно было сдавать все экзамены по школьным предметам аттестата. В 1930-е годы это был один из немногих островков свободы в Москве и отличался «необычайным для эпохи духом свободы» и тем, что его закончили многие «известные впоследствии поэты, писатели, философы и историки <…>. К примеру, поэты П. Коган, Д. Самойлов, Б. Слуцкий, А. Твардовский, К. Симонов и др. Заочно его закончил и Александр Солжени-цын». К сожалению, ИФЛИ просуществовал всего 10 лет, а затем был слит с МГУ во время эвакуации в Ташкенте.
ИФЛИ тоже существовал в атмосфере исторической эпохи (аресты, чистки, доносы). Мрачные годы репрессий 1930-х гг. оставили свой след и биографии начинающего поэта Чота (Константина) Енчинова. Каждый студент ин-ститута, как молодой научный сотрудник, должен был писать критические статьи по литературоведению. Ч. Енчинов писал об алтайской литературе (в этот период он публикует на страницах журнала «Библиография лите-ратур народов СССР» небольшие критические статьи об алтайской учебной и художественной литературе), что «вы-звало бурю негодования» отдельных алтайских писателей. По их требованию постоянный представитель Горно-Алтайской автономной области при ВЦИК вынужден был немедленно отозвать молодого писателя с учебы и отпра-вить на Алтай. Ч. Енчинову так и не удалось закончить обучение в этом институте.
Причиной тому были, как позже писал сам писатель, и преследования из-за выступления с критикой в адрес П. Кучияка брата Ч. Енчинова Н.И. (Толуш) Енчинова, который в 1935–1937 гг. был вторым секретарем Обкома ВКП (б) Ойротской автономной области. В этот период на страницах областной партийной печати «Красная Ойротия» вышла статья Толуша Енчинова (от 24 мая 1936 г. №72 «О буржуазно-националистической пропаганде». В то время П.В. Кучияк в течение семи месяцев находился в Москве (работал творчески), об это свидетельствуют записи в дневнике писателя за 1936 г. О публикации в газете он узнает 7 июня 1936 г. В Москве он встречается и Ч. Енчиновым: «2 сентябрь. Бӱгӱн Енчинов Чот келген. Оныла сӱрекей jакшы куучындаштым» («2 сентября. Сегодня приходил Чот Енчинов. С ним очень хорошо поговорил»).
После исключения из ИФЛИ Ч. Енчинов едет не домой, а в Ленинград и поступает в Ленинградский институт ис-тории, философии, литературы и лингвистики (ЛИФЛИ), который потом в 1937 г. объединяют с Ленинградским университетом. Основным направлением данного института была подготовка младших научных сотрудников вузов, в области истории, философии, литературы и лингвистики. Ч. Енчинов учится на историческом факультете. Начи-нающему писателю с большим трудом удается закончить институт, так как в ноябре 1937 г. был арестован как враг народа родной брат писателя Н.И. Енчинов. Об этом срочно было сообщено по месту учебы Ч. Енчинова с требова-нием исключения из университета, но ректорат счел нужным оставить его продолжать обучение, Ч. Енчинова ис-ключили только из членов ВЛКСМ.
В 1938 г. ему учебу все же удалось закончить благодаря поддержке академиков Грекова Бориса Дмитриевича, Струве Бориса Васильевича и доцента Мавродина, которые видели в нем будущего научного работника, но при этом как «брата врага народа» Ч. Енчинова в аспирантуре не оставили. В данном контексте справедливо звучат слова: «Кого-то эпоха «обижала», отнимала или сокращала творческую биографию, кому-то она открывала возмож-ность для самореализации, создавала творческую биографию». После окончания института Ч. Енчинова направляют работать в Самаркандский университет.
Вопрос об участии в Великой Отечественной войне не выяснен до конца. По данным П. Самыка в августе 1941 г. писатель призван в ряды Красной Армии, в 1942 г. был ранен, вернулся домой и после восстановления опять от-правляется на войну. Демобилизован по состоянию здоровья в мае 1943 г. Об этом литературовед Н. М. Киндикова пишет так: «В госархиве нами найдена телеграмма следующего содержания: «Первому секретарю обкома ВКП (б). Я иду в ряду РККА защищать родину. Не забудьте о моей матери. Уничтожим фашистов. Писатель Чот Енчинов». Те-леграмма датирована 19.08.1941 годом, выслана из города Алма-Ата (Казахстан)».
По материалам архива известно, что в годы Великой Отечественной войны Ч. Енчинов активно работает в алтай-ской литературе, в текущей культурной жизни области, выступает на дискуссиях с коллегами, где по-прежнему со-храняет свою общественную и человеческую особость, полную внутреннюю независимость.
В июле 1943 г. по рекомендации алтайского крайкома и Горно-Алтайского обкома КПСС был принят в члены Со-юза Писателей СССР, продолжает преподавательскую деятельность в рабфаке г. Ойрот-Туры, руководит литератур-ным отделом национального театра, а также работает председателем терминологической комиссии и руководите-лем литературного отделения области.
В 1944 г. Ч. Енчинов публикует сборник «Кожоҥдор ло туујылар» («Песни и поэмы»). В него вошли стихи-песни и пьеса «Эркин-Баатыр», написанная по мотивам алтайского героического эпоса. Затем в 1945 г. издается очередная книга «Туујылар» («Поэмы», состоящая из 6 поэм и пьесы «Темир-Санаа» по мотивам алтайских сказок). А его песни «Шоҥкор» («Сокол», 1942, первое издание), «Ай канатту шоҥкорым» («Сокол мой лунокрылый», 1984), «Аргымак» («Аргамак», 1942), «Кайран кӧӧркий» («Мой милый», 1942) сразу же стали любимыми песнями в годы войны и в настоящее время остаются в памяти народа. Затем в 1944 г. поэт издает сборник «Кожоҥдор ло тууjылар», куда включает уже ставшие популярными песни, которых в алтайской поэзии военных лет называют «символическими, эмблематическими».
Песни «Алтай баатырлар» («Алтайские богатыри», 1944), «Кызыл гвардия» («Красная гвардия», 1944) отличают-ся военно-патриотической интонацией и признаны как маршевые. О популярности песенного материала в творче-стве Ч. Енчинова свидетельствует копия справки, выданная директором областного национального театра: «Его пес-ни вошли в репертуар Ойротского Областного Национального Театра, для концертного и массового исполнения. Особенно популярными и массовыми на Алтае стали его песни «Аргымак», «Милая родная», «Красная гвардия», финальная песня о свободе из драмы «Темир-Санаа», песня колхозников и песня радости из драмы «Санаш» и дру-гие». Все эти произведения рождались в обстановке споров и дискуссий, широкого читательского интереса.
Ч. Енчинов руководил областным литературным объединением. Его выступление на Всесоюзном совещании пи-сателей в Москве (1944) с критикой в адрес П. Кучияка и неправильной позиции в отношении него А. Коптелова создало для Ч. Енчинова тяжелую обстановку в Ойрот-Туре. Взаимоотношения между писателями испортились. Ч. Енчинов, выпускник ЛГУ, историк, уже имеющий педагогический стаж преподавателя университета, рабфака, поэт и драматург, известный среди алтайских читателей, член Союза Писателей СССР, коммунист ставил вопрос о дальнейшем развитии алтайской литературы. Поднимался вопрос и о поддержке начинающих поэтов, чтобы более опытные коллеги не препятствовали в это непростое военное время молодым, испытывающим «серьезные затруд-нения при овладении новым для себя жизненным материалом». Как руководитель литературного объединения области, Ч. Енчинов предлагал «Дать полный простор появлению и развитию новых талантов, дать возможность более высокому развитию национальной по форме, социалистической по содержанию культуры алтайского наро-да». После такого выступления Ч. Енчинова, некоторые алтайские писатели поставили вопрос об исключении его из членов Союза Писателей СССР, из рядов КПСС. Обком партии не соглашается с такими требованиями, но все же в 1953 г. его исключают заочно.
Несмотря на политическое давление Ч. Енчинов продолжает держаться стойко, продолжает много трудиться и публиковаться, и 1944 г. для него становится самым плодотворным. В марте 1945 г. он заключает договор с област-ным национальным книжным издательством об издании поэмы-сказки о Сталине. Опубликовав только одну главу, писатель остался недоволен своим произведением. Он считал его содержание идейно слабым, поэтому не торопился отдавать в печать, тем более переводить на русский язык и печатать в журнале «Октябрь». За плодотворную лите-ратурную деятельность Ч. Енчинов награжден орденом «Знак Почета» (1947), а в 1948 г. получает премию Обще-российского театрального общества.
Писатель-драматург Ч. Енчинов в 1948 г. издает пьесу «Ай-Тана» (в четырех актах, переработанное второе изда-ние). Затем в 1949 г. выходит сборник его стихов и поэм «Jеҥӱ» («Победа»), а в 1950 г. пьеса «Темир» и отдельные главы повести «Коммунизмниҥ отторы» («Огни коммунизма», рукопись сгорела во время обыска в квартире писате-ля в 1952 г.).
Реалии исторического процесса писатель-драматург умело вплетает в канву повествования своих произведений, где отражается авторский взгляд на историю. С.Н. Тарбанакова отмечает, что «Премьера спектакля «Ай-Тана» состо-ялась 9 марта 1945 г., и имела огромный успех у зрителей. Режиссер И.С. Забродин, композитор А. Новиков, ху-дожник Н. Лях-Раскольников сумели создать красочный музыкальный спектакль, пронизанный танцами и юмором. <…> Спектакль был показан во время Всероссийского смотра национальных театров и был отмечен критиками».
В эти же годы на страницах журнала «Сибирские огни» стали выходить такие критические статьи, как «Литера-тура народов Сибири» А. Л. Коптелова (1947), «На неправильном пути» (Письмо о книгах Чот Енчинова) Б. Каирского и И. Кочеева (1948), «Фальсификация истории и культуры алтайского народа» А. Смородина (1949, №2) и др. К примеру, в одной из них отмечалось, что «К наиболее удачным произведениям Ч. Енчинова можно от-нести пьесу «Ай-Тана и поэму «Мать». <…> Этими двумя произведениями, собственно и ограничивается число лите-ратурных работ, об идейных и художественных достоинствах которых можно было бы говорить». Жесткой критике подверглась и поэма «Кызыл jуучыл» («Красный воин»). Красноармеец, оказавшийся морозной зимой в плену у фа-шистов, прощается с жизнью, вспоминает родной Алтай, но решает не сдаваться и бороться до последнего вздоха. Он во время допроса убивает вражеского полковника, затем оружием врага уничтожает еще 13 фашистов и погибает смертью храбрых. Но, по мнению некоторых писателей-современников Ч. Енчинова: «В этой поэме перед читате-лем встает образ малодушного человека, дерущегося за спасение собственной шкуры». Причем, авторы статьи в качестве примера из всего контекста произведения выбрали только вступительную часть, где солдат в неволе дума-ет о родине, о родных и близких, при этом, не раскрывая героического поступка плененного воина.
Здесь же они поддерживают А. Л. Коптелова и его критическую статью в адрес Ч. Енчинова по идейному содер-жанию пьесы «Эркин-Баатыр» (1944), написанную по мотивам алтайского героического эпоса: «…Загримировав со-временность под далекое прошлое, пользуясь приемами сказаний и аллегорий, написал паскудный пасквиль на советский народ и его вождей в их героической борьбе за честь, свободу и независимость социалистической родины в Великой Отечественной войне с гитлеровскими захватчиками». Причем, авторы статей слово «чӧрчӧк-ойын» переводят как «сказка-забава», тогда, как и в настоящее время, в современном алтайском языке в театре активно используется слово «ойын», или «кӧргӱзӱ ойын». «Пересказывать полностью содержание «забавы» невозможно – это оскорбило бы самые лучшие чувства советских людей». Мы полностью присоединяемся к мнению А. Коптелова». Авторы статьи обвиняли Ч. Енчинова в том, что «он остается на прежних позициях поэтических статутов фольклора, «оправдывая» это спецификой структуры алтайской речи, тем, что алтайский язык находится на такой стадии его развития, когда в стихосложении, якобы, применим только тонический (понимай – произвольный) размер. Этой вредной «теорийкой» Енчинов тянет назад алтайскую поэзию к ее архаическим истокам».
В другой статье «Фальсификация истории и культуры алтайского народа» А. Смородин на страницах журнала «Сибирские огни» подвергает Ч. Енчинова резкой критике и называет «буржуазным космополитом», «последовате-лем реакционной школы Веселовского». Объектом такого же внимания становится книга «Алтайский фольклор и литература» Н. А. Баскакова (1948), где А. Смородин выражает свое возмущение относительно того, что Н. А. Баскаков, «Наряду с Н. Улагашевым и П. Кучияком он признает «крупным алтайским писателем раннего перио-да» буржуазного националиста М. Едокова, причем указывая на общность его творчества с религиозно-нравоучительными произведениями попа М. Чевалкова. Так, наряду с подлинными зачинателями молодой совет-ской литературы на Алтае Н. Улагашевым, П. Кучияком, Н. Баскаков считает достойным представителем ее Ч. Енчинова, а его произведения «крупнейшими» явлениями алтайской драматургии. Между тем, алтайская обще-ственность, справедливо осудила в творчестве Ч. Енчинова грубые идейные срывы, антихудожественность ряда его литературных опытов, отводящих этого, еще далеко незрелого, писателя от правильного пути советской литературы. Баскаков ни словом не обмолвившись об этом, зачисляет Ч. Енчинова в ряд «зачинателей» алтайской литературы, тем самым дезориентируя читателя».
Объективную оценку литературной деятельности писателя дает С. С. Суразаков. На страницах газеты «Звезда Алтая» (1950) выходит его статья «О творчестве Ч. Енчинова» где в корректной форме указываются достоинства и недостатки творчества писателя. С. С. Суразаков стремится быть объективным, беспристрастным, осмысливая и оце-нивая происходящее в литературной жизни области в первую очередь с позиции гуманизма, нравственных ценно-стей жизни.
С 1949 г. Ч. Енчинов работает старшим научным сотрудником научного объединения алтайского языка и лите-ратуры. В июне 1951 г. Ч. Енчинову (как имеющему опыт в этой работе) Исполком областного Совета депутатов тру-дящихся Горно-Алтайской автономной области поручает литературную обработку и редактирование героического эпоса «Маадай-Кара» А. Г. Калкина (2100 стихотворных строк) и заключает официальное соглашение, с указанием сроков сдачи работы 20 июля 1951 г.
В это же время на краевом совещании писателей Алтая Ч. Енчинова опять подвергают «резкой» критике: «Его поэма и пьеса пользуются успехом среди алтайцев. Однако Енчинов перестал работать. За последние годы, кроме одной главы повести и нескольких коротких стихотворений, им ничего не написано. <…> «Не организовал ни одного обсуждения произведений алтайских писателей, культивирует в объединении приятельские отношения. Енчинов не работает над собой. Во многих его последних произведениях имеются идейные ошибки». Писатель не соглашает-ся с такой односторонней политической, «партийной» оценкой своей деятельности, не разочаровывается, а продолжает трудиться.
В марте 1951 г. Новосибирское издательство заключает с Ч. Енчиновым договор на издание его произведений на русском языке. 27 марта 1951 г. писатель отправляет в областное издательство г. Новосибирска рукописи поэмы «Встреча в Москве», иносказание «Огонь счастья», отрывок из поэмы «Пой, мой топшур», песен «Мой сокол», «Милый друг», «Песня о великом Сталине», «Алтай», «Весна красавица» и рассказа «Памятная встреча» (в архиве имеется опись с печатью от 27.03. 1951г.) и 6 августа 1951 г. Ч. Енчинов получает отказ издания сборника.
В 1950-е гг. со страниц журнала «Сибирские огни» (1954 г.) в статье «Молодая литература Горного Алтая» опять звучат обвинения «в искажении и извращении советской действительности» в пьесе «Эркин-Баатыр» (1944). В частности отмечалось, что Ч. Енчинов, использует «старые фольклорные мотивы и образы (среди них и образ под-земного бога Эрлика)». Как считал сам Ч. Енчинов, идейное содержание пьесы – борьба с шаманизмом, пережитка-ми шаманизма, борьба против суеверия. Эту же мысль поддерживал и С.С. Суразаков: «Мында фантастика, гипербола jок, озогы исторический jӱрӱм реалистически кӧргӱзилген. <…> Драманыҥ темазы – jоктулардыҥ классовый тартыжузы. Мындый тартыжулар исторически чын болгон. <…> Темир, албатыныҥ адаанын алып, каанды jеҥген соҥында ончо кулдатырган улуска jайым берет. Мынайда чӧрчӧктӧ дӧ айдылат» («Здесь нет фантастики, гиперболы, прошлая жизнь показана реалистически. <…>Тема драмы – классовая борьба бедняков. Такая борьба была исторически реальной. <…> После того, как Темир, заступаясь за народ, побеждает хана, всем, кто находился в рабстве, дает свободу»).
Перечитывая и давая объективную оценку писательской деятельности Ч. Енчинова, отмечая все достоинства и недостатки его произведений, С.С. Суразаков справедливо писал, что обвинения в его адрес были несправедливы-ми: «Нужно признать, что раньше мы несправедливо критиковали его». Исследователь отмечал, что автор удачно использовал приемы алтайского стихосложения, мотивы героического эпоса, пословицы и поговорки, народную речь, а пьеса «Эркин-Баатыр», написанная в стихотворной форме, является первым опытом в алтайской драматургии.
Ч. Енчинову не удалось до конца выдержать политическое давление. В силу создавшейся ситуации он с семьей покидает пределы родной области: «Жил в эти годы одиноко, приезжая время от времени на родину в Горный Ал-тай, где так и не мог найти себе пристанища». В поисках душевного покоя и равновесия он поменял много мест, ра-ботая завучем,
директором, учителем истории, русского языка и литературы в разных школах. Жил и работал в г. Абакане (Хакасия), затем долгое время проживает в Каракалпакской АССР, Киргизской ССР, Казахской ССР. Ч. Енчинов долго не задерживается и уезжает из Чимбая, чтобы не мешать семье, но все равно «за последние десять лет» не может найти «тихой, спокойной обстановки».
Поэт писал: «Я имел мечту успокоиться, полечить свои нервы, хорошо подготовиться, поработать творчески и к лету – уехать на Родину». Но его планам помешало то, что дочь Галя 14 января 1964 г. родила внучку Ирину. Ч. Енчинов не может оставить без поддержки старшую дочь и принимает самое активное участие в ее жизни. С же-ной Александрой Игнатовной писатель прожил около 20 лет, имеет двоих детей (дочери Галя и Наташа). Но полити-ческие преследования писателя отразились и в личной жизни – семья распалась, хотя материально и морально всегда поддерживали друг друга: «Эх, Саша, Саша!.. Я думаю, у тебя кроме обиды на меня, ничего не осталось. Мое положение, мое состояние ты никак не хочешь понимать. Зачем ты величаешь меня?!.. Ты, как Николай Иванович, боишься испачкаться, боишься иметь дело с таким плохим человеком, как я. Всячески подчеркиваешь свое партий-ное положение…».
Для Ч. Енчинова супруга Александра Игнатовна всегда оставалась «такой же хорошей, скромной», какой она бы-ла в далеком прошлом: «Я всегда вспоминаю ту Сашу, которая со мной в полушубке бегала по кинокартинам, кото-рая собирала и хранила все мои телеграммы и письма, которая босая, приехав в Бийск, увозила меня домой. А эту Сашу, которой я сейчас пишу письмо – я боюсь, я её не узнаю. Боже мой! Как люди изменяются… Только я, только я, гонимый судьбой, остаюсь таким, каким был».
За годы вынужденных скитаний на чужбине, Ч. Енчинов физически ослаб, как пишет сам писатель, «Совсем слепну – говорят это результат тяжелых нервных потрясений», но он полон решимости продолжать писательскую деятельность: «очень хочется сделать хотя бы одну десятую часть того, что я мог бы сделать в жизни».
В алтайском литературоведении имя писателя вновь появляется спустя почти четверть века: «Произведения Ч. И. Енчинова, при жизни вычеркнутого из литературной и общественной жизни, исключенного из членов СП СССР, появляются лишь спустя семнадцать лет, с публикации новой пьесы «Шулмус»». Трагедия «Шулмус» (в пяти дей-ствиях) о событиях XVIII в., задуманная автором еще в военные годы, увидела свет только в 1965 г. Первое назва-ние произведения «Каракыс» («Черная девушка»). Сам Ч. Енчинов говорил об этом так: «…Это первая ойротская тра-гедия, сюжет которой взят из жизни 18 века. К работе будут привлечены и другие произведения, в частности, народное творчество, такого народного сказителя как Тодошева Ядагая». Литературовед Н.М. Киндикова справед-ливо отмечает, что «…почти во всех его лирических, прозаических, драматических произведениях, написанных на сочном родном и русском языках, присутствуют тема войны и образ фронтовика, будь это стихотворение или поэ-ма, рассказ или повесть писателя».
Мотивы скитаний, ностальгии, сиротства, переживания разлученного с родиной героя звучат в произведении «Сказание о крылатом аргымаке» (2014). Скитаясь по Средней Азии, писатель поддерживал свой дух воспоминани-ями о родине, о ее природе, никогда не терял надежду о встрече с ней, хотя иногда, как видно из писем, пессими-стические настроения терзали его. Прекрасное владение родным и русским языками позволяли Ч. Енчинову об-щаться и выражать свои сокровенные мысли одновременно на двух языках, как носителю двух систем общения. Ч. Енчинов за пределами своей родины стал писать и публиковаться на русском языке, и это требовало немалых усилий, так как писатель оказался в другой языковой среде. В этот период он пытается создавать произведения, построенные на материале жизни других народов, рядом с которыми он прожил до конца своей жизни.
С наиболее полной оценкой творческого наследия Ч. Енчинова читатели знакомятся в предисловии к книге «Шулмус» С. Н. Тарбанаковой: «Произведения Чота Енчинова на русском языке глубокими корнями связаны с тра-дициями
алтайского художественного творчества. Сюжеты его повестей, рассказов почти всегда связаны с историей, фольклором, которые играют своеобразную метафору, расширяющую художественные выразительные средства». Исследователь также отмечает «содержательную емкость, психологизм, национальную форму, яркость характеров, героику и романтизм ситуаций, раскрытие нравственно-философских проблем».
Творчество Ч. К. Енчинова с хронологической точки зрения можно условно выделить на следующие периоды: 1930-е годы – политическое и эстетическое самоопределение, время становления и учебы; 1940-е годы – форми-рование художественного мира писателя, создание значительных произведений, время жесточайшей критики его литературной деятельности; 1950-е годы и до конца жизни – разлука с малой родиной, осмысление актуальных исторических событий и их влияния на литературно-культурную деятельность Горного Алтая. Все это требует рас-смотрения публицистических, литературно-критических, художественных текстов не изолированно, а как единое метатекстовое пространство в широком контексте всего творчества писателя, выходя за рамки определенного пери-ода. Ч. Енчинов не был склонен к исповедальности, он всегда имел чувство меры, и в основном подчеркивал свою общественно-политическую позицию. Писатель прожил всю жизнь без иллюзий, старался быть честным и муже-ственным до конца.
Время все расставило на свои места, и сегодня мы понимаем, что те вопросы, которые поднимал в свое время писатель, были обоснованными. И это было вполне оправдано в тот исторический период, в котором жил и творил Чот Константин Енчинов.
Умер писатель в возрасте 73-х лет 10 мая 1987 г. в с. Кызыл-Агаш Талды-Курганской области Казахской ССР, где проживал с 1975 г. Личный архив писателя вывезен и хранится в архиве научно-исследовательского института ал-таистики им. С. С. Суразакова.
Мы благодарим Понамареву Веру Владимировну, внучку Ч. Енчинова, которая в настоящее время проживает в г. Краснодаре. Вера Владимировна интересуется своей родословной, ищет и собирает информацию о своих пред-ках. Она в Интернете познакомилась со статьей Н. М. Киндиковой о писателях военных лет, нашла ее электронный адрес, затем познакомилась с автором этой статьи. Благодаря активному участию Веры Владимировны в перегово-рах со старшей сестрой Ириной о передаче архива дедушки, мы смогли получить архив (заметим, что обе внучки поэта профессиональные психологи).
Супруга писателя Енчинова Александра Игнатовна (1924-1997) родилась в с. Ильинка Шебалинского района. Дочь Чот Константин Енчинова Галина (1944-2013) вышла замуж за музыканта и композитора Дерюгина Владими-ра Павловича (1941-1995). Галина Константиновна прожила всю жизнь в г. Бишкек, родила и воспитала 8 детей: Ирина (1964-2021), Ольга (1967), Алена (1969), Наталья (1971), Вера (1974), Катерина (1976), Анастасия (1977-2018), Вячеслав (1980). В настоящее время у писателя есть 14 правнуков и правнучек. Младшая дочь Наталья Кон-стантиновна Енчинова (1946-2017) прожила в Бийске.
Кандидат филологических наук Ульяна Текенова